ИЗ ЗАПИСОК ТЕАТРАЛА

[v_kolmanovsky]

229

Не всегда, описывая события, случившиеся десятилетия тому назад, рассказывая о людях, давно ушедших, я упоминаю их имена. И дело даже не в том, что пишу о них неправду. Зачастую опасной оказывается именно правда. По просьбе приятелей, с которыми не хотел бы ссориться или попросту причинять неприятности, мне, по крайней мере, дважды приходилось убирать упоминание о некоторых именах. Однажды это была знакомая, которая, как многие дамы, скрывала свой возраст, и осталась недовольно, когда я соотнес её возраст со своим, которого не скрываю. Второй раз забеспокоились люди, которые стесняются национальности своей матери. Их тревоги мне безразличны, но меня об этом попросила их мать, а это совсем другое дело...

На днях, обсуждая эту необходимую меру предосторожности, я столкнулся с  ещё одним поворотом. Я рассказываю о событиях, которые, как мне кажется, помню хорошо и точно. Но оказывается, что есть люди которые помнят их не совсем так, а то и совсем не так.. Наверное, полная достоверность воспоминаний невозможна. При нынешнем уровне техники, можно записать на видеопленку, как действовали участники разговора, сохранить звучание их беседы, но никак не удастся передать оттенков мыслей и чувств участников, их отношения к происходящему и друг к другу.

Мало того, что эти оценки окажутся различными у разных людей, они меняются со временем у одного и того же человека. Утверждая, tempora mutantur, nos et mutamur in illis, римляне отмечали зависимость изменения людей от изменения «времен». А потом изменившийся человек неизбежно меняет свое отношение ко многим категориям, в том числе, и к воспоминаниям.

Я просмотрел те записки, которые вы уже,  возможно, успели прочесть здесь и понял, что принципиально ничем не отличаюсь от любого другого рассказчика. Вот читаете вы и либо просто не очень верите хвастуну, либо представляет себе этакого хладнокровного, циничного юнца, которому всё смешно, у которого нет ничего святого, который всё в гробу видал, по современному употребительному выражению.

А ведь факты, которые помнит человек, не проживший на свете и четверти века, озвучивает теперь человек, которому перевалило за три четверти века. И что самое хитрое, это один и тот же  человек, который сам не всегда различает, где рассказ о событиях почти шестидесятилетней давности, хитро переплетается  с современным восприятием и украшен жизненными наблюдениями и многими другими приобретениями, которыми мне повезло обогатиться за долгие годы, отделяющие меня, студента, от меня пенсионера. Разумеется, возникает некоторый перекос.

А в то время я был достаточно застенчивым и неловким, из породы маменькиных сынков, робел перед преподавателями, и от всех бед знал только одно надежное средство - чувство юмора!

Конечно, на разных отрезках жизненного пути я по-разному оценивал и людей и их побуждения и свои поступки по отношению к ним. Многих я и сегодня вижу в черном цвете, но живы их близкие родственники, которые не останутся в восторге от моих баек и оценок. О других я изменил мнение.

Так или иначе, я не стану называть имени моего очередного героя. Я знал его давно, он кончил ту же школу, что и я. Правда, в школе мы не встретились: когда я пришел туда учеником восьмого класса, он успел уже кончить десятый и поступил на истфак Бакинского университета, на филфак которого, спустя четыре года, поступил и я. У нас нашлись общие приятели. Не скажу, что мы дружили, но были в добрых отношениях, встречались у общих знакомых, улыбались друг другу при встречах в университетских коридорах, а еще через два года, когда я перешел на третий курс, мой добрый знакомец кончил университет, был оставлен при кафедре и стал читать у нас курс Диалектического материализма.

Не знаю, как обстоит дело с этим сегодня, но в те времена это было свидетельством его очень большого успеха. В первый же год после окончания получить лекционный курс – это весьма серьёзное продвижение, и я от души поздравил его после первой же лекции. Это, кстати, была единственная возможность это сделать. К третьему курсу я был уже достаточно «образован», чтобы понять, что на лекции можно и не ходить, а если не дразнить преподавателя, то это всегда сходит с рук. Короче говоря, предмет, когда придет время, я выучу и свою пятерку получу, опасно лишь одно: чтобы преподаватель не наябедничал в деканат. Но ведь не пойдет хороший знакомый, с которым мы выпили не одну бутылку, доброго азербайджанского вина, жаловаться на меня начальству?

И я решил, что могу с легкой душой не ходить на его занятия, тем более, что диалектический, как, впрочем, и любой другой материализм, по определению, явно не принадлежал к числу моих любимых предметов. Расчет оказался верным: жаловаться он не пошел, но, встретив меня в коридоре, отозвал в сторонку и напрямую спросил, почему я не хожу на его занятия, считаю мальчишкой-сопляком, рассчитываю на наши добрые отношения... 

Оба его предположения, а второе, особенно, показались мне обидными, и, оправдываясь, я превысил «меру необходимой обороны»
- Ты что, дурак? – брякнул я ему (мы были на ты). Причем тут ты? Я хожу сейчас на занятия только к профессору Тумбилю, а ты хочешь, чтобы я к тебе ходил...
Мой знакомец дернул плечом, повернулся к о мне спиной и резко ушел. Много лт после этого он не узнавал меня при встрече. Но наступил момент, когда мы не могли не встретиться: я должен был сдавать ему экзамен.

Как положено, я взял билет, сел обдумывать, в свой черед подошел к его столу Положил свою зачетную книжку и сел напротив преподавателя, ожидая его вопросов..

С кислой миной двумя пальцами он взял мою зачётку, полистав, раскрыл на нужном  месте, что-то написал и так же, двумя пальцами, пренебрежительно швырнул её мне, сказав: «Идите!»

За дверью я увидел, что он написал «отлично». Через год такая же история повторилась на экзамене по Историческому материализму.

Это были далеко не последние встречи с моим знакомцем. Но об этом не сегодня...

Comments

[rayskiy-sergei.livejournal.com]

"С кислой миной двумя пальцами он взял мою зачётку, полистав, раскрыл на нужном месте, что-то написал и так же, двумя пальцами, пренебрежительно швырнул её мне, сказав: «Идите!»

За дверью я увидел, что он написал «отлично». Через год такая же история повторилась на экзамене по Историческому материализму".

За такую реакцию его можно уважать.

О первой части Вашего поста: недавно читал, как мне кажется, небезынтересные размышления на сходную тему. Вот ссылки:

http://rikki-t-tavi.livejournal.com/618224.html

http://rikki-t-tavi.livejournal.com/618354.html

[v-kolmanovsky.livejournal.com]

Всегда радуюсь, когда вижу, что мы с Вами, исходя, может быть, из разных оснований, приходим к близким выводам. Человека, о котором я рассказываю, как бы к нему ни относиться, был безусловно человеком значительным, со всеми недостатками людей того времени и того менталитета. Но об этом позже и по порядку в моих записках. Теперь по поводу Ваших чрезвычайно интересных ссылок. Так сложилось, что я непосредственно сталкиваюсь с владелицей этого журнала, не часто, но порой оказываюсь за одним столом с ее милой семьей и даже как-то играли в одной команде в ЧГК. А вот в ЖЖ не "зафрендились". Я с интересом прочел ее заметки (кое-что подредактпровал бы), но, по существу, это, примерно, то, о чем я говорю. Правда, в несколько более наглядном виде. Автор заметок противовопоставляет два противоположных восприятия одного и того же поведения,одних и тех же слов двумя людьми, ПРОТИВОСТОЯЩИМИ друг другу. Её счастливый возраст еще не располагает к рефлексии, к разглядыванью самого себя. Меня волнует, в основном, как за ушедшие годы изменялись мои собственные взгляды на людей и события и конкретные оценки. Я уж не говорю, когда речь идет о двух, даже очень близких, людях.
Мы с моим братом (он младше меня на пять лет) росли у одних тех же заботливых и любящих родителей в принципиально общих условиях. Очень дружим. Долгое время основным иссточником взаимонедовольства служили общие воспоминаниея, которые оказывались совсем необщими.Каждый из нас помнил по-своему и не сомневался, что второй выдумывает. Речь шла о событиях, иеперь уже пятидесяти-шестидесятилентней давности. Совершенно естественно, что события оцениваются по-разному в 1о и в 15 лет, и в то время, когда они происходили мы были совешенно разными индивидуумами, с очень разным жизненным опытом. Не знаю кто воспринимал правильнее, пятнадцатилетний читатель или десятилетний оголец, но запомниись они по-разному. С годами разница в возрасте становилась все незаметнее, мы становились всё более похожими друг на друга, и всё более непримиримо отстаивали свои воспоминания. Теперь, когда нам обоим за семьдесят, мы поняли и обсудили наши разногласия и договорились, что объективной истиной не являются ни его, ни мои воспоминания. Местами они могут при наложении избавиться от недостоверных деталей, но, увы,это методика не всегда годиться, чтобы изменить наше привычное мнение о прошлом. Но дело даже не в этом. И у моего брата и у меня выросли дети, и каждый из нас является авторитетом для своих, хоть номинально, это, разумеется, не признается! Мы-то найдем общий язык, а наши дети? И при этом, все будут ссылаться на максимально авторитетный источник. Так рождаются легенды и ереси...

[rayskiy-sergei.livejournal.com]

Вы, Виталий Абрамович, затронули чудесную литературно-историческую тему о подлинности свидетельств очевидцев и достоверности мемуаров. В ответ могу только поделиться своими, право же, не слишком оригинальными взглядами: я всегда с интересом читаю Ваши воспоминания, хотя редко комментирую (моё оправдание всегда при мне - большая нагрузка на работе), да и вообще люблю и автобиографическую прозу, и мемуарную, но абсолютно убеждён, что в этой литературе лирическая составляющая слишком важна, чтобы ею пренебрегать. Иными словами, мемуары - это не только изложение событий, но и, как бы ни старался автор быть объективным, изложение его восприятия событий, а значит, высокое искусство читателя состоит, кроме прочего, и в том, чтобы понять и по возможности почувствовать лирику в этой прозе и правильно относиться в этих случаях к тексту, не требовать достоверности там, где её нет и быть не может, тем более что текст от этого хуже не становится.

[v-kolmanovsky.livejournal.com]

Большинство опубликованных мною воспоминаний - это поздняя запись устных рассказов, которыми я развлекал, а порою и сегодня развлекаю своих приятелей в ходе застольной беседы. А болтовня такого рода всегда доставляла мне удовольствие, а с годами становится, пожалуй, основной радостью. То есть это сложившиеся и выверенные на многих слушателях история. Они могут показаться недостоверными, но я помню их такими и, так как никто их не опровергает, они такими и остаются. А мемуары - это не только передача того, как описанные события воспринимались автором тогда, но и как относится он к ним сегодня.

[bukvoyeditsa.livejournal.com]

Такой поступок вызывает уважение. У него не было другого пристойного способа отомстить Вам за обиду. Вы его не захотели слушать, а он не стал слушать Вас.

[v-kolmanovsky.livejournal.com]

Безусловно. Он рассчитался со мной сполна. Правда, он обладал этим "оружием возмездия", а я нет. Незаурядность моего "оппонента" проявилась и позже, и я еще надеюсь рассказать и об этом...

[bukvoyeditsa.livejournal.com]

А зачем Вам "оружие возмездия"? За что возмездие? Он же не приничинил Вам ни малейшего вреда, отплатил той же монетой, не превысив меру самообороны ни на микрон.
А Вы бы как себя повели на его месте? Не стали бы обижаться? Вы уверны, что смогли бы не обидеться?

[v-kolmanovsky.livejournal.com]

Не могу не согласиться с Вами в первой половине Вашего мнения. Он достойно и адекватно вернул мне то пренебрежение, которое, по его мнению, получил от меня. Что касается Вашего вопроса о том, как повел бы себя на его месте я, то, если не придираться к частностям, для меня эта ситуация не гипотетическая, а реальная и реализуемая неоднократно. Я преподавал в вузе более сорока лет, часто сталкивался с заочниками, ровесниками, однокашниками, приятелями и оказывался в аналогичном положении. Тщательно вспоминал прежде чем написать Вам об этом. Лишь однажды из, примерно, десятка случаев, я сделал то же самое, а во всех остальных по-просту не заметил пренебрежения моим преподавательским статусом. То ли более толстокож был, чем мой приятель-преподаватель, то ли это был уже не первый год преподавания, и нажитый опыт позволял отнестись к этому с некоторой иронией. Я, во всяком случае, не считал нужным, что-то демонстрировать своим студентам.

[bukvoyeditsa.livejournal.com]

Раз обиделся, значит это было важно для него. Важнее, чем Вы думали.
Тем более, самое начало лекторской деятельности, готовился, волновался, наверно.

[v-kolmanovsky.livejournal.com]

Безусловно. Каждый реагирует по-соему. То, что одного развлекает и смешит, оскорбляет или обижает другого. Да и мера реакции у каждого своя. Раз человек нашел нужным продемонстрировать свою обиду, значит, это было для него важным. Многие знакомые мне преподаватели самоутверждались подобным же образом. Он, человек умный, нашел совершенно точную меру и адекватный способ для этого. Вы правы: это особенно свойственно начинающим преподавателям. К сожалению, некоторые из них никогда не дозревают до кондиции. Но тут, слава Богу, речь идет о нормальном и хорошем человеке.